Иван Хитриченко

Киевское полесье во время Великой Отечественной войны стало базой партизанского движения. Моя двоюродная бабушка - Оксана Ивановна Зарицкая - была активной участницей партизанского подполья. Но начать рассказ я бы хотел статьей о судьбе ее командира - Ивана Хитриченко. Я часто слышал его имя от бабушки, до последних дней он оказывал ей моральную поддержку - поздравлял с праздниками и Днем Победы, во времена Советсткого Союза помогал с дровами и торфом на зиму. Низкий ему поклон и благодарность и Светлая Память!

 

Хотел бы выразить признательность прекрасному человеку, патриоту, журналисту Владимиру Шуневичу, любезно предоставившему материалы об Иване Хитриченко.

Иван Хитриченко
Иван Хитриченко

 

За отказ подписать клевету на Сидора Ковпака командиру самого большого на украине киевского партизанского соединения Ивану Хитриченко вместо звания героя советского союза Лаврентий Берия дал десять лет тюрьмы
Владимир ШУНЕВИЧ "ФАКТЫ"
12.05.2004

Накануне 59-й годовщины Победы над фашизмом малоизвестные подробности минувшей войны корреспонденту "ФАКТОВ" рассказывают боевой товарищ и дочь преданного забвению воина.
Долгие годы о славных делах и трагической судьбе Ивана Хитриченко знали разве что его близкие, пять тысяч бывших бойцов и командиров его соединения да еще немецкие генералы, славшие истерические депеши в Берлин о "бандите Хитриченко", наводившем ужас на гитлеровские гарнизоны в местечках и селах неподалеку от Киева.
День Победы отважный воин встретил в тюрьме. Его имя было вычеркнуто из истории. Потом Ивана Александровича реабилитировали. Но восстанавливать историческую справедливость, пробивать стену равнодушия и недоверия ему и его товарищам было очень нелегко.
Книга воспоминаний ветерана вышла уже после его смерти. Даже для последнего приюта героя-киевлянина у столичных чиновников не нашлось двух метров земли. Похоронили его на Быковнянском кладбище -- помог бывший партизан.

"Партизанский командир Алексей Федоров назвал Хитриченко полицаем, а историк-академик Петр Тронько -- мучеником".
- Ох и попал наш командир в переплет! - говорит Василий Рябчук, руководитель Киевского областного клуба "Поиск", бывший боец Макаровского партизанского отряда. - Даже знаменитый партизанский командир дважды Герой Советского Союза Алексей Федорович Федоров, поддавшись, наверное, науськиванию "доброжелателей", однажды обозвал Хитриченко полицаем и, похоже, до конца жизни в это верил, ибо относился к Ивану Александровичу, мягко говоря, недружелюбно. Все мы возмущались, считали это оскорблением для всего соединения, оскорблением памяти погибших. А ведь сколько раз жизнь Хитриченко висела на волоске, сколько ребят мы потеряли!
Одной из задач нашего и соседнего Радомышльского отрядов было подрывать подземный стратегический немецкий кабель связи фронт--Киев--Берлин, тянувшийся вдоль Житомирского шоссе. Фашисты его усиленно охраняли. Чтобы разведать режим смены караулов, места расположения секретов, к автотрассе якобы в поисках объедков, которые выбрасывали водители, ходили 16-летние девчушки Наташа Диденко и Валя Прушковская -- воспитанницы Вышевичского интерната, который наши не успели эвакуировать. Дети действительно голодали. Эти девчушки приносили ценные сведения, и партизаны не раз этот кабель подрывали, причем сразу в нескольких местах, и нападали на ремонтные команды.
Но однажды, как рассказал командир Радомышльского отряда Петр Жудра, полицаи все же выследили Наташу и Валю. И после пыток расстреляли в лесу возле села Крымок. Господи, но Валя оказалась жива, только ранена крепко. Сумела выбраться из могилы, ползла, пока на следующий день ее, еле живую, не обнаружила собака лесника. Представляете, дите пережило собственную смерть! Ей потом партизанский доктор Будникова ампутировала раздробленную руку. И таких людей назвать полицаями?
Зато наш известный историк академик Петр Тимофеевич Тронько, спасибо ему, разобрался и назвал Хитриченко мучеником.
Да, Иван Александрович служил одно время в полиции. Так и Штирлиц служил в СС! Вот и Хитриченко пришлось. Там он через знакомых устроился в полицейское подразделение, охранявшее советских пленных офицеров, которые восстанавливали железнодорожный мост. Вскоре его назначили начальником охраны. Начал заниматься саботажем, устраивал побеги. Война застала его в Киеве, где он служил начальником 10-го отделения милиции на Демиевке. Во время обороны столицы милиционеры следили за порядком в городе, ловили немецких шпионов и "ракетчиков", наводивших по ночам вражескую авиацию на важные объекты.
Уходил Хитриченко из города одним из последних. Вспоминал, что 19 сентября 1941 года перед самым приходом немцев успел во дворе милиции сжечь домовые книги. По ним фашисты могли узнать адреса семей коммунистов и советских работников, не успевших выбраться из города, а также тех, кого оставили для подпольной работы.
За Днепром они попали в окружение и вернулись. Семью свою Иван Александрович успел отправить в эвакуацию. Надо было думать о хлебе насущном. Хитриченко добыл инструменты жестянщика и пошел по селам Макаровского и Радомышльского районов чинить людям ведра, кастрюли, прочую утварь. Да приглядывался к людям, изучал настроения и постепенно сколотил первый отряд. Увы, вскоре немцы его разбили. Должного опыта у партизан еще не было.
В родное село Веприн Радомышльского района Житомирской области возвращаться было нельзя. Там его многие знали. Иван Александрович вернулся в Киев. А когда почувствовал, что немцы заподозрили неладное, ушел и увел с собой всех пленных - почти триста офицеров! Они впоследствии явились командным ядром многих партизанских отрядов и соединений.
Так, что, он, спрашивается, полицай?
"Сидор Ковпак вступал в договорные отношения с бандеровцами?"
- Поначалу партизанские отряды Киевщины действовали в основном порознь, - продолжает Василий Дмитриевич. - Пока сюда не пришел Ковпак. Дед, как называли его за бородку и простую крестьянскую речь, весной 1943 года был не только командиром прославленного соединения, но и членом подпольного ЦК ВКП(б)У, то есть власть имел немалую. У него было задание идти в Карпатский рейд. А Хитриченко, хорошо знающему Киевщину, Ковпак велел собрать все местные отряды в единый кулак и громить фашистов под Киевом. И мы сорвали немцам в большинстве районов области уборочную страду, вырубку Макаровских лесов, предотвращали вывоз молодежи в Германию. А в октябре 1943-го с боем взяли райцентр Новошепеличи, построили наплавной мост через Припять, способный выдержать вес танков, и несколько дней удерживали на берегу реки плацдарм. На него вскоре переправились войска нашей 13-й армии, благодаря переправе быстро освободившие северную часть Киевской и Житомирской областей, Овруч, Коростень и другие города.
После освобождения Киева и области соединение подлежало расформированию. Бывших солдат и офицеров призывного возраста, прошедших медкомиссию и проверку СМЕРШа, зачислили в действующую армию. Командиру же и комиссару надлежало ехать в Харьков, где еще находился УШПД (Украинский штаб партизанского движения) для отчета о боевой деятельности соединения, оформления наградных документов на личный состав. Ивану Александровичу обещали присвоить звание Героя Советского Союза и пост наркома внутренних дел Украины.
В Харькове его встретили с распростертыми объятиями. И предложили подписать... клевету на Ковпака. Хитриченко, понятно, отказался.
В чем обвиняли Сидора Артемовича? Существует версия, что по пути в Карпаты партизаны на Западной Украине столкнулись с сильнейшим сопротивлением отрядов УПА. И Ковпак, чтобы не тратить силы, пошел с ними на переговоры: хлопцы, мы с вами украинцы-соотечественники, давайте сначала разобьем общего врага -- Гитлера. Вы меня не тронете -- и я вас не трону. А после войны разберемся. Дед был мудрым человеком. И националисты его пропустили. Конечно же, факт "связи с врагом" стал известен органам. После Харькова несговорчивого Хитриченко вызвали в Москву, к Лаврентию Берии. Якобы для назначения в НКВД Украины. А там -- старая песня -- насчет Ковпака. Командир был непреклонен.
Тогда Берия засадил его в карцер (камеру-одиночку без окон), где Ивана Александровича продержали 34 месяца. Почти три года! Но он не сдался. Тогда его судили и отправили в лагерь на Север, где он просидел еще семь лет.

 

"Если бы командиром был не Хитриченко, партизанами объявили бы... всех защитников Ташкента"

- Нашего командира любили и уважали все партизаны. Но нашелся и недоброжелатель, -- вспоминает Василий Рябчук. -- В 1943 году в соединение прибыл один партийный чин. Наши разведчики должны были провести его в Киев для возобновления подпольной работы. Но, видать, товарищу очень уж хотелось жить. Он испугался, узнав, что в застенках гестапо погибли два поколения киевских подпольщиков, в том числе Кудря и Кудряшов, ставшие посмертно Героями Советского Союза. Трусов партизаны не уважали. Учитывая высокий ранг пришельца, Хитриченко не мог ему приказать. Но сказал все, что думает. Гостя оставили при штабе соединения, дали должность. В бой он не рвался. Начал клепать кляузы на командира.
А когда Хитриченко посадили, этот "писатель" умудрился внести изменения в документацию, из которой следовало, что, оказывается, это он был командиром соединения! Потом, через годы, когда Хитриченко реабилитировали и он вскрыл эту ложь, Киевский обком партии специальным решением восстановил справедливость. Знаете, чем еще занимался его "благодетель"? Когда Хитриченко сидел, к тому начали обращаться всякие любители примазаться к ветеранским корочкам и льготам, которые боевых действий ни на фронте, ни в лесу в глаза не видели! И тот подтверждал, что да, человек не отсиживался на печке, а был партизаном! Я вам скажу, если бы Хитриченко не реабилитировали, партизанами стали бы, наверное, все защитники Ташкента! Боже, когда мы узнали о таких фактах, нам, настоящим партизанам, стало стыдно людям в глаза смотреть -- ведь этот позор мог покрыть всех участников войны!
В книге Ивана Александровича об этом не сказано ни слова. Как и о его мытарствах. Во-первых, Хитриченко не был мстительным человеком. Во-вторых, книга писалась в советские времена, когда не любили наводить тень на плетень. В-третьих, у того товарища были сильные связи. Ему верил Федоров. А Ковпаку и другим, когда они еще боролись за освобождение командира из тюрьмы, велели не возникать, а то сами там окажутся.
Непростой у командира оказалась и личная жизнь... После гибели первого отряда Хитриченко рвался в Киев еще по одной причине. Ему очень хотелось узнать хоть что-нибудь о судьбе своей семьи. И кто-то из земляков, ехавших в эвакуацию, но из-за окружения вынужденных вернуться домой, сказал, что его жена и дочь погибли во время бомбежки. Он очень переживал.
В 1943-м Ивану Александровичу еще не было и сорока. Цветущий мужик! А при штабе была красивая девушка -- на машинке печатала, в разведку ходила. Жизнь же на войне состояла не только из боев да походов. Особенно когда неизвестно, будешь ли завтра живой. Словом, полюбили они друг друга. И аккурат 9 мая 1944 года, ровно за год до Победы, в селе Кодра у них родилась девочка. Но он ее не бросил -- вырастил, выучил. Люда до пенсии работала директором киевской средней школы N 13, создала там музей партизанской славы, боготворила отца...
А после освобождения Киева выяснилось, что первая семья жива!

- Папа в 1944-м разыскал нас в Улан-Уде, приехал, -- рассказывает Галина Ивановна Рудая-Хитриченко, старшая дочь командира. - Он сознался маме, что так случилось, вторая семья. Мама, конечно, была не в восторге. Но все поняла, простила. И к Людочке относилась всю жизнь, как к родной.
В том же 1944-м, уехав из Улан-Уде в Киев, папа вдруг пропал. Мама начала писать запросы, искать. Пришел ответ, что пропал без вести! Оказывается, его посадили. Потом он вернулся из заключения, устроился на работу в трамвайное депо на Лукьяновке и остался с нами, первой семьей. Но о Людочке не забывал, познакомил нас, мы с ней подружились. Нет, никакой ревности мы с мамой к моей сестре и ее маме не испытывали. Понимали, что в жизни всякое бывает. И в любой ситуации надо оставаться людьми.
Лишь однажды мне было страшно обидно. После окончания техникума я работала на оборонном заводе. И вдруг меня вызвали в отдел кадров и предложили уволиться. За то, что у отца судимость. Но папе я об этом не сказала. Зачем?
Он и так натерпелся.

За отказ подписать клевету на Сидора Ковпака Лаврентий Берия дал партизанскому командиру Ивану Хитриченко вместо звания Героя Советского Союза и поста заместителя наркома внутренних дел Украины… десять лет тюрьмы

Владимир ШУНЕВИЧ, «ФАКТЫ» (Житомир — Киев)

10.11.2011

 

Дочь незаслуженно забытого властью легендарного партизана, на родине которого в дни 70-летия начала партизанского движения в Украине установлен памятник борцам с фашизмом, рассказывает подробности драматической жизни человека, чей вклад в разгром гитлеровцев под Киевом до сих пор достойно не оценен

В начале августа 1943 года командир Киевского партизанского соединения Иван Хитриченко позволил себе неслыханную выходку — вместе с бойцами захватил город Радомышль, находившийся между Киевом и Житомиром, совсем недалеко от автомобильной и железной дорог, по которым фашисты перебрасывали подкрепление своим частям, потерпевшим поражение на Курской дуге.

До этого совершить подобное мог только знаменитый Сидор Ковпак, весной 1942 года в свой день рождения захвативший родной Путивль. Почему же судьбы двух героев сложились по-разному: Ковпака и других партизанских командиров ждали слава и высокие должности, а Хитриченко — тюрьма и почти полное забвение?

На этот вопрос «ФАКТАМ» ответила дочь народного героя Людмила Хитриченко-Болилая.

 

«Гитлеровские генералы называли Хитриченко бандитом, наш главный партизан Алексей Федоров — полицаем, а академик Петр Тронько — мучеником»

 — До войны Иван Хитриченко работал начальником 10-го столичного отделения милиции на Демиевке, — рассказывает Людмила Ивановна. — В дни обороны Киева милиционеры следили за порядком, ловили вражеских диверсантов и шпионов, по ночам наводивших ракетами на важные объекты вражескую авиацию. Отец уходил из города одним из последних. Еще 19 сентября 1941 года, перед самым приходом немцев, успел во дворе милиции сжечь домовые книги. По ним фашисты могли узнать адреса семей коммунистов и советских работников, не успевших выбраться из города, а также тех, кого оставили для подпольной работы.

За Днепром Иван Александрович с товарищами попал в окружение и вынужден был вернуться. Надо было думать о хлебе насущном. Хитриченко раздобыл инструменты жестянщика и пошел по селам чинить людям ведра и кастрюли. Местность он знал неплохо. Родился и вырос в селе Веприн Радомышльского района. Приглядывался к людям, изучал настроения. И осенью 1941 года организовал первый партизанский отряд.

Но нашлись предатели. У партизан должного опыта еще не было, и немцы отряд разбили. В родное село возвращаться было нельзя — там Ивана хорошо знали. Он отправился в Киев. В большом городе легче затеряться. Отец устроился в полицейское подразделение, охранявшее пленных советских офицеров, которые восстанавливали железнодорожный мост.

Впоследствии другой знаменитый партизан — дважды Герой Советского Союза Алексей Алексеевич Федоров, ставший после войны крупным начальником, никак не хотел понять, что идти служить в полицию советские люди могли с разной целью. И считал Хитриченко чуть ли не фашистским прихвостнем! Внимательно разобравшись в обстоятельствах, известный историк и государственный деятель, недавно умерший академик Петр Тимофеевич Тронько назвал отца мучеником. Ведь отец в полиции занимался саботажем, устраивал побеги, установил связь с подпольем. Когда почувствовал, что немцы заподозрили неладное, ушел и увел с собой пленных — почти триста офицеров! Они впоследствии стали командным ядром многих партизанских отрядов.

Киевское соединение было едва ли не самым крупным партизанским формированием не только на Украине — в нем насчитывалось около пяти тысяч бойцов и командиров. Его отряды не ходили в дальние рейды — действовали в основном на территории Киевской и Житомирской областей, поблизости от крупных вражеских гарнизонов, постоянно рискуя оказаться окруженными.

Но еще до конфликта с «бдительным» Федоровым в 1943 году у Хитриченко произошел конфликт с одним из партийных чинов, прибывшим из Москвы. Партизанские разведчики должны были проводить его в Киев для возобновления подпольной работы. Однако, узнав, что в городе в застенках гестапо погибли два поколения подпольщиков, в том числе Кудря и Кудряшов (ставшие посмертно Героями Советского Союза), товарищ испугался и решил остаться в лесу. И начал плести интриги. Требовал у Москвы, чтобы его назначили если не командиром, то хотя бы комиссаром соединения. И московское руководство сделало его комиссаром.

 

«Берия пытался обвинить Ковпака в сотрудничестве с бандеровцами»

 — Хитриченко не любил трусливых, — продолжает Людмила Ивановна. — Приказать большому чину выполнять задание он не мог. В то же время, будучи человеком прямым, высказал комиссару все, что думал. Тот начал мстить и подсиживать командира, назначенного, кстати, на эту должность не кем иным, как Сидором Артемовичем Ковпаком, который был членом подпольного ЦК ВКП(б) Украины. Ведь поначалу партизанские отряды Киевщины действовали в основном порознь. Деду, как называли Ковпака, надо было идти со своим соединением в Карпатский рейд. А Ивану Хитриченко, хорошо знающему Киевщину, Ковпак велел собрать все отряды в один кулак и громить фашистов под Киевом.

Был еще один эпизод, который тоже сыграл не лучшую роль в судьбе отца. Об этом рассказывал бывший командир Радомышльского партизанского отряда заслуженный учитель Украины Петр Жудра. Партизаны остановились на отдых в одном селе. Выставили, как положено, посты. И вдруг в селе появились немцы. Партизан, который должен был предупредить товарищей о приближении противника, удрал!

Отряд, конечно, принял бой. Были потери. Когда труса поймали и о нем узнал Хитриченко, он приказал предать его партизанскому суду. Подлеца расстреляли. А он, оказалось, был каким-то дальним родственником Берии.

Летом 1943 года партизаны Киевского соединения нанесли большой урон оккупантам на территории столичной и Житомирской областей. Они громили немцев, мадьяр и полицаев, регулярно выводили из строя линию связи Берлин — фронт, практически сорвали уборку урожая, а то, что фашистам удалось собрать, не дали вывезти в Германию. Осенью народные мстители оказали большую помощь советским войскам в освобождении столицы Украины и прилегающего к ней правобережного региона. Снабжали Красную Армию ценной разведывательной информацией, помогали защитникам днепровских плацдармов, наводили и защищали переправы.

Украинский штаб партизанского движения был доволен результатами деятельности соединения. Ивана Александровича представили к званию Героя Советского Союза. Руководство республики решило назначить его на пост заместителя наркома внутренних дел Украины.

И Хитриченко отправился на утверждение в Москву к наркому внутренних дел СССР Лаврентию Берии. В этом ведомстве партизанского командира тоже поначалу встретили хорошо. Потом начались расспросы вроде «а расскажите о таком-то…». От Хитриченко потребовали подписать компромат на Ковпака. Иван Александрович отказался. Три года партизанский командир сидел в карцере.

Всплыла история с расстрелом родственника Лаврентия Павловича. Службу в киевской полиции также истолковали чуть ли не как измену Родине. Затем бдительные органы докопались и до личной драмы партизанского командира, представили ее как моральное разложение. Дело в том, что еще до войны у Хитриченко была семья, росла дочь Галя. Когда враг подошел к Киеву, Иван Александрович отправил жену и дочь в эвакуацию. Вестей от них не было.

Вернувшись в Киев после того, как был разгромлен его первый отряд, Хитриченко встретил знакомого, который в начале осени тоже пытался эвакуироваться. По дороге на восток он видел разбомбленные эшелоны, и люди сказали, что в одном из них погибли жена и дочь Ивана Александровича. Отец очень переживал утрату. Говорили, людей он старался беречь, зря под пули не подставлять, но сам нередко действовал так, словно искал смерти.

Потом, аж в сорок третьем, в его штабе оказалась молодая женщина — красивая, умная, в разведку ходила. Между ними вспыхнула любовь. Многие ветераны рассказывали, что на войне, когда ходишь под смертью, чувства обостряются.

 — Иван Хитриченко был еще молодым мужчиной — 39 лет, — рассказывает Людмила Ивановна. — Влюбленные стали жить как муж и жена, и товарищи радовались, что командир — раньше мрачный, хмурый и строгий мужик — помягчел, ожил. Он очень обрадовался, когда молодая жена забеременела. На рискованные задания ее больше не посылал. И 9 мая 1944 года в лесу под селом Кодра Макаровского района родилась я. Мама была уроженкой этого села. Ее дом сгорел. Она так и осталась жить в партизанской землянке.

А отец в это время уже сидел в застенках НКВД. День Победы встретил в тюрьме. Суд с подачи Берии дал ему десять лет. И никто ничего не мог сделать. Лишь после смерти Сталина отца освободили и реабилитировали. Спасибо, боевые товарищи — бывшие партизаны — и честные историки сумели восстановить его доброе имя.

В послевоенные годы неожиданно выяснилось, что его первая семья жива! Это была, как говорится, радость со слезами. Папа нашел родных аж в Забайкалье и во всем признался жене. Она была, конечно, не в восторге от новости. Но поняла и простила. Они с Галей, моей старшей сестрой, приняли меня как родную. Папа всю жизнь не забывал и нас с мамой, помогал. Моя мама до конца дней любила его, замуж больше не вышла. Мы с Галей и сейчас поддерживаем теплые отношения.

Отец очень страдал от того, что приходилось разрываться между двумя семьями. В 60-е годы о его судьбе узнал писатель Сергей Смирнов. Он приезжал в Киев к отцу, собирался написать книгу о героических делах партизан Киевщины. Ведь, пока отец сидел в тюрьме, его комиссар (тот самый!) умудрился переписать историю партизанского соединения и вычеркнуть из нее Хитриченко! Этому вопросу было посвящено даже специальное заседание бюро Киевского обкома партии. Справедливость была восстановлена. Но обещанное звание Героя (о высоких должностях вообще молчу, отец за ними никогда не гонялся, после освобождения работал скромным чиновником в трамвайном депо на Лукьяновке) ему так и не присвоили.

Когда отец рассказал писателю еще и о семейной драме, Сергей Сергеевич вспомнил, что у майора Петра Гаврилова — героя Брестской крепости — оказалась похожая судьба. Когда после войны вернулся на родину, ему тоже сообщили, что семья погибла. Он женился вторично. Через некоторое время нашлась первая семья. И не отреклась. Многие семьи так поломала война. И слава Богу, если остались живы.

К сожалению, из-за болезни и преждевременной смерти Сергей Сергеевич Смирнов успел написать только о Нине Сосниной и других героях малинского подполья, с которым тесно сотрудничали Хитриченко и другие партизаны. Товарищи уговорили отца сесть за книгу воспоминаний. Ивану Александровичу помог подготовить рукопись украинский писатель Валерий Грузин. Но книга «Тропой народного гнева» вышла, к сожалению, уже после смерти отца.

Не нашлось для отважного партизанского командира места даже для последнего приюта на киевских кладбищах. Ивана Хитриченко похоронили (и то благодаря товарищу — бывшему партизану) на погосте поселка Быковня. Хорошо, что его еще помнят боевые друзья. Но с каждым годом их становится все меньше и меньше.

И. Хитриченко
И. Хитриченко

"Киевский вестник" к 110-летию со дня рождения И. Хитриченко

 

СУДЬБА ПАРТИЗАНСКОГО КОМАНДИРА

К 110-летию со дня рождения И.А. ХИТРИЧЕНКО (1903-1989)

 

Говорят, что человек - кузнец своего счастья, хозяин собственной судьбы. И да, и нет, ответят умудренные опытом люди. Можно многого добиться и даже стать баловнем судьбы, если этому однажды не помешают какие-то непредвиденные обстоятельства, случайности, чья-то злая воля, наветы клеветников… Именно они сделали драматической судьбу незаурядного, честного и порядочного человека, настоящего патриота Родины, командира Киевского партизанского соединения им. Н.С. Хрущева Ивана Александровича Хитриченко, который верой и правдой служил Отчизне. Но обо всем - по порядку.

 

И.А. Хитриченко родился 25 октября 1903 года в живописном селе Веприн, что в Радомышльском районе на Житомирщине. Рано начал трудовую деятельность. Едва исполнилось 12 лет, как подросток стал работать на лесозаводе кочегаром, затем машинистом. Любознательного и трудолюбивого юношу в 1924 году приняли в ряды комсомола, чем он очень гордился. Еще больше воспрял духом, когда в 1927 году, будучи отличником боевой и политической подготовки, во время прохождения службы в Красной Армии, стал коммунистом.

 

В 1928 году его, члена партии, прошедшего надежную школу армейской закалки, Сталинский райком партии г. Киева направляет в органы милиции, где он проходит службу в должности вначале старшего милиционера, затем помощника начальника отделения. Добросовестного и перспективного сотрудника направляют на учебу. В 1930 году Хитриченко окончил Киевскую школу милиции начальствующего состава, после чего занимал посты начальника Каневского райотдела милиции, старшего инспектора политотдела областного Управления милиции, секретаря парткома Киевского гарнизона милиции. Тяга к совершенствованию профессиональных знаний приводит Хитриченко в Московскую школу милиции высшего начальствующего состава, которую он успешно окончил в 1934 году. По распределению получил назначение в г. Николаев на должность заместителя начальника городского Управления милиции по политчасти.

 

Успел Иван Александрович поработать и в сельскохозяйственной сфере. В конце 1934 года по мобилизации ВКП(б) был направлен заместителем начальника политотдела Городокской районной машинно-тракторной станции (МТС) Винницкой области. После реорганизации политотделов в этой структуре он назначается и работает в течение двух лет заместителем директора Смотрической МТС по политчасти. Организуемая им партийно-политическая работа, по оценке старших начальников, была содержательной и проводилась на высоком идейно-политическом и теоретическом уровне, а МТС занимала передовые позиции в области.

 

С апреля 1937 года Иван Хитриченко работает вторым, затем первым секретарем Дунаевецкого райкома партии, прикладывает немало усилий, чтобы вывести район в передовые. И это ему удается.

Первый секретарь обкома партии С.А. Олексенко по достоинству оценил деятельность И. Хитриченко на посту руководителя района и в начале августа 1938 года предложил ему повышение - должность секретаря обкома партии по идеологической работе. "Такого высокого поста и в мечтах не предполагал", - вспоминал он позже. Не успев насладиться приятной новостью и как следует сдать старую и войти в новую должность, как был внезапно арестован. Это грянуло словно гром среди ясного неба. Иван Хитриченко терялся в догадках. Позже выяснилось, что снятый с должности первого секретаря райкома партии его предшественник на допросах с пристрастием признал не только якобы свою, но и Хитриченко причастность к правотроцкистской организации. В то смутное время доносов и репрессий наговор приняли, как должное. Правда, в январе 1939 г. после повторного следствия признали его невиновным и отпустили.

 

На заседании бюро обкома партии И.А. Хитриченко предложили вновь возглавить Дунаевецкий район, но он отказался и попросил направить его в г. Киев, где уже устроилась его семья. В столице Украины он работает на разных производственно-технических должностях.

 

С ноября 1940 года Иван Александрович - начальник 10-го отделения милиции г. Киева, где и встретил Великую Отечественную войну. 18 сентября 1941 г. по приказу начальника городского Управления милиции он уничтожил документацию отделения и вместе с личным составом прибыл на пункт сбора, который находился в Дарнице. Там был сформирован милицейский полк, получивший задачу следовать в Борисполь, где взять под охрану аэродром. В пути движения полк подвергся ожесточенной бомбардировке вражеской авиации. В разрозненном порядке как военные, так и работники милиции устремились к переправе, которая тоже оказалась в огне от сильного воздействия авиации и артиллерии противника.

 

Узнав, что все находятся в котле окружения, И. Хитриченко и следовавший с ним участковый инспектор Н. Варивода, решили двигаться в сторону Полтавы, а там пытаться перейти линию фронта. Однако далеко уйти им не удалось - были схвачены и доставлены в лагерь задержанных, а оттуда переправлены в Житомирский лагерь для военнопленных. Им удалось уйти под чужими именами и добраться до Киева. Находясь на квартире Вариводы, Хитриченко попытался установить связь с местным подпольем. Однако сделать этого не удалось. Оставалось одно - отправится в родные места с целью организации подпольной борьбы против ненавистного врага.

 

В Веприне, где он находился нелегально, удалось найти нужных людей и создать антифашистскую группу во главе с коммунистом Ф.А. Гарбаром.

 

С ноября 1941 г. по апрель 1942 г. под видом жестянщика со справкой на другую фамилию Хитриченко побывал в ряде сел шести районов Житомирской и Киевской областей, где с его участием было создано несколько подпольных организаций и боевых групп. В марте начал действовать штаб руководства подпольем во главе с Хитриченко, а в апреле - Радомышльский партизанский отряд тоже под его началом. Заместителем командира был назначен лейтенант В. Зуйков. По его оплошности гестаповцы разгромили отряд. Хитриченко, который в это время отсутствовал, ушел сначала в Малинский район, а в сентябре добрался до Киева. Там удалось выйти на связь с уполномоченным ЦК КП(б)У, который настоятельно рекомендовал устроиться в железнодорожную полицию, Ивану Александровичу удалось выполнить это задание. За три месяца работы там он способствовал побегу свыше 40 военнопленных. Но и самому пришлось уйти, так как попал в поле зрения гестаповцев.

 

С санкции подпольного горкома партии И.А. Хитриченко с группой товарищей по борьбе убыл в Житомирскую область, где создал партизанский отряд, насчитывавший более 80 человек. 4 марта 1943 г. произошла его встреча с командиром партизанского соединения С.А. Ковпаком. Иван Александрович был назначен уполномоченным по организации подпольно-партизанского движения на Киевщине. Перед ним стояли конкретные задачи по ведению разведки, организации диверсий и расширению агентурной сети.

В связи с уходом С.А. Ковпака в Карпатский рейд исполняющим обязанности начальника штаба партизанского движения в Киевской области был назначен Иван Хитриченко. В результате напряженной деятельности в ряде районов создавались новые партизанские формирования и подпольные организации. В конце мая - начале июня в области уже насчитывалось 22 партизанских отряда. Из них было сформировано, как и предлагал С.А. Ковпак, Киевское партизанское соединение им. Н.С. Хрущева. Оно выросло численно и окрепло. С каждым днем гитлеровцы ощущали на себе силу его ударов.

Выполняя задания Украинского штаба партизанского движения (УШПД) по деморализации тыла противника, в ночь с 4 на 5 августа 1943 г. сводным отрядом партизан численностью до 1200 человек под командованием Ивана Хитриченко был занят райцентр Радомышль Житомирской области. Полностью уничтожен гарнизон, состоявший из немцев, мадьяр и полицейских численностью около 1000 человек, захвачены военные склады и выведены из строя предприятия, работавшие на немецкую армию, водоснабжение, узлы связи, электростанция, взорваны мосты через реки Тетерев и Мики, освобождены из застенков гестапо почти 120 советских патриотов. Населению города роздано из захваченных у противника складов продукты, обувь, одежду и ткани…

Выполняя приказ Верховного Главнокомандования, Киевское партизанское соединение совместно с соединением им. И.В. Сталина (командир - В.С. Ушаков) и отрядом им. В.И. Чапаева (командир - Г.В. Покровский) 25 сентября 1943 г. штурмом взяли райцентр Ново-Шепеличи, построили переправу через р. Припять - наплавной мост длиной 140 метров, по которому обеспечили переправу 8-й стрелковой дивизии 13-й армии.

После операции в Ново-Шепеличах партизанское соединение было передано 13-й армии. Подготовив совместно со штабом отчет о его деятельности, И. Хитриченко вскоре получил назначение на должность заместителя наркома НКВД УССР по милиции. К работе не приступил, так как был арестован и по ложному обвинению осужден на 10 лет.

 

В 1954 году освобожден и вскоре полностью реабилитирован. Партийной Комиссией при ЦК Компартии Украины восстановлен в партии с сохранением непрерывного стажа.

После возвращения из заключения работал в Киевском трамвайном депо начальником отдела. Принимал активное участие в общественной работе. Был лектором городского общества "Знание". Много внимания уделял патриотическому воспитанию молодежи.

Умер Иван Александрович в 1989 году и похоронен в пригородном (г. Киев) населенном пункте Быковня на местном кладбище.

 

Трудно, через годы и расстояния возвращается былая ратная слава народного мстителя. Действуют музей его имени в селе Кодра, что в Радомышльском районе, и восстановленный музей в Киевской средней школе №13. В 2012 году торжественно открыт памятник в его родном Веприне, созданный на средства односельчан.

 

Франц РЕНЬКАС

«Киевский вестник», 26 октября 2012 года